Андрей Матвеев - Indileto[роман в 22 уровнях]
— Кто же ты тогда? — спросила она.
— Лапидус, — ответил Лапидус.
— Это что, имя?
— Имя, — гордо ответил Лапидус, — так меня назвали мама и папа, а вас как зовут?
— Меня? — спросила женщина и вдруг начала смеяться. Она начала смеяться, закашлялась от дыма сигареты, затушила ее, и все смеялась, смеялась, а дождь все шел, все лупил по крыше машины, по капоту, по лобовому стеклу, по боковым стеклам, по багажнику, по дороге, по тротуарам, по стенам и крышам домов, по газонам, по скверам, по паркам, по центру и по пригородам. А в нескольких километрах от того места, где у обочины дороги мокла под дождем машина с брюнеткой за рулем и Лапидусом на переднем пассажирском месте, все еще стоял у пустого перекрестка мужчина под зонтом, держа подмышкой черную неброскую папку с большим белым пакетом внутри. По крайней мере, так казалось Лапидусу.
— Как меня зовут? — переспросила женщина. — А какая тебе разница?
— Я же сказал, как меня зовут, — обиделся Лапидус.
— Хорошо, — ответила женщина, — ты сказал, как тебя зовут, значит и мне надо сказать, как меня зовут, только зачем, все же, тебе знать, как меня зовут?
— Не знаю, — честно ответил Лапидус.
— Эвелина, — внезапно сказала женщина. — Меня зовут Эвелина, повтори по слогам!
— Э–ве–ли-на! — повторил по слогам Лапидус.
— Правильно, — сказала Эвелина, — теперь ты успокоился?
— Да, — сказал Лапидус и внезапно спросил: — Ты очень расстроилась? Может, там все еще ждут?
— Там уже никто не ждет, — проговорила Эвелина, — это день такой, с самого утра… Машина долго не заводилась…
— В троллейбус сел не тот, — добавил Лапидус.
— Выехала из гаража — дождь начался.
— Сумасшедший этот в переходе…
— И ты тут еще, без пакета…
— Нет у меня пакета, — обреченно проговорил Лапидус, — я его никогда и не видел!
— И зря, — сказала Эвелина, — если бы ты его видел, то он был бы у тебя. Так?
— Так, — согласился Лапидус.
— Так, тогда продолжаем…
— Продолжаем, — продолжил Лапидус.
— Если бы он был у тебя…
— Кто — он? — решил уточнить Лапидус.
— Пакет, — недовольная тем, что ее перебивают, сказала Эвелина, — пакет, повтори по слогам…
— Па–кет! — повторил по слогам Лапидус.
— Хорошо получилось, молодец, — похвалила Лапидуса Эвелина и продолжила: — Так вот, если бы он был у тебя…
— Если бы он был у меня… — эхом вторил Лапидус.
— То ты бы отдал его мне ровно через десять минут…
— Ровно через десять минут…
— После того, как сел в машину.
— После того, как сел в машину. Ну и что?
— Ты точно дурак, — рассмеялась Эвелина. — У кого бы сейчас была сумка, знаешь?
— У кого? — переспросил Лапидус.
— У тебя! — и Эвелина внезапно повернула ключ. Машина завелась, тронулась с места и вновь оказалась на дороге.
— Куда мы едем? — встревоженно спросил Лапидус. — Ты хотела отвезти меня обратно!
— Я решила отвезти тебя к себе, — сказала Эвелина, переключая скорость и добавляя газу. — Если ты не хочешь домой, то должна я тебя куда–то же отвезти, а то вымокнешь совсем…
— Дождь кончился, — сказал Лапидус.
Дождь действительно перестал также внезапно, как и начался. Над дорогой, над улицами, над городом опять голубело безмятежное июньское небо.
— Десять часов, — сказала Эвелина, взглянув на часы. — Мы с тобой торчим в этой машине уже сорок с чем–то минут.
— Сорок пять! — въедливо уточнил Лапидус и внезапно добавил: — А к вам я не поеду!
— Почему это? — удивилась Эвелина.
— Я не езжу домой к малознакомым женщинам, — торжественно и неожиданно громко для себя самого возвестил Лапидус.
— Пригнись, — вдруг скомандовала Эвелина и еще увеличила скорость.
— Как это — пригнись!
— Нагни голову, дурак!
Лапидус решил послушаться и начал, вот только как–то очень медленно, наклонять голову, успев при этом посмотреть в окно в сторону Эвелины.
— Быстрее, идиот! — закричала Эвелина, еще увеличивая скорость.
Внезапно в машине опять включилось радио. «Never, never, never…», пропел голос на английском языке. Видимо, это был самый конец песни, потому что внезапно наступила пауза, а потом высокий женский голос затараторил: «Ура, друзья, дождь закончился, над Бургом опять ярко светит солнышко, местное время девять часов пятьдесят минут, в эфире…»
Лапидус так и не узнал, кто это так радостно затараторил в эфире, потому что мотор взревел на полную. — Держись, — крикнула Эвелина, — вцепившись в руль с какой–то яростной и неженской силой, побледневший Лапидус начал соображать, за что бы ему ухватиться покрепче, и вот тут–то он и услышал град рассыпающихся, как орешки по полу, хлопков.
— Что это? — изумленно спросил Лапидус.
— Это по нам стреляют, — нервно ответила Эвелина.
«Да, да, да, — внезапно заворковал все тот же женский голос из так же внезапно вновь включившегося приемника, — такое милое июньское утро, как прекрасен наш город сейчас, такой свежий и зеленый после дождя, какое у нас у всех прекрасное настроение…»
— Ну и влип ты, — сказала Лапидусу Эвелина, опять надевая темные очки.
Лапидус 4
«Лапидус влип!» — радостно подтвердил бодрый женский голос из автомобильного радиоприемника, а потом добавил: «Но несмотря на то, что Лапидус влип, в Бурге все еще самое начало июня, второе число, утро, утро после дождя, не послушать ли нам по этому поводу…»
Лапидус вцепился обеими руками в ремень безопасности, Эвелина гнала машину, по машине по- прежнему стреляли.
— Возьми сумку, — сказала вдруг Эвелина Лапидусу.
— Какую? — поинтересовался бледный Лапидус.
— Сумку с деньгами, с заднего сиденья!
— Мне не повернуться! Я привязан! — прохрипел Лапидус.
— Отстегнись, идиот! — в голосе Эвелины появились металлические нотки, Лапидус подумал, что ему стоило бы остаться в той машине, в которой за рулем сидела пухлогубая блондинка.
— Быстрее, — закричала Эвелина, выворачивая руль влево, — они нас сейчас достанут!
Лапидус не стал размышлять над таинственным словом «они», он отстегнул ремень, кое–как достал с заднего сиденья серую спортивную сумку и вобрал голову в плечи.
«Райская птица…» — донеслось из все еще работающего приемника…
— Взмахнула крылами! — прохрипела Эвелина, выжимая газ до отказа.
— Я достал сумку, — сказал Лапидус.
— Выкинь ее, — потребовала Эвелина.
— Как это — выкинь, — возмутился Лапидус, — а деньги?
— Это что, твои деньги, болван? — возмутилась Эвелина. — Приоткрой дверь и выкинь сумку на дорогу, быстрее!
— Мы же едем, — рассудительно сказал Лапидус.
«Птица райская, птица синяя, чьи глаза в поволоке инея…»
«Полный бред, — сказал довольный голос в приемнике, — представляете, глаза в поволоке из инея? Это так же смешно, как и то, что Лапидус влип, но нам пора продолжать нашу программу, ибо время начинает поджимать, уже десять часов утра, слышите?»
Раздались сигналы точного времени: пи–пи–пи…
— Кидай быстрее, — срывающимся голосом проорала Эвелина.
Лапидус, зажмурив от страха глаза, приоткрыл дверь и швырнул сумку в сторону обочины. Затем захлопнул дверь и почувствовал, что он стал еще более мокрым, чем когда стоял под ливнем, тем самым ливнем, который и загнал его в притормозившую машину, за рулем которой сидела брюнетка в темных очках и с ярко накрашенными губами.
Брюнетка внезапно сбросила скорость и сказала: — Не могу больше!
— Чего? — поинтересовался Лапидус, чувствуя, как сердце норовит проскочить сквозь ребра.
— Что за бред! — продолжила Эвелина.
— Бред? — переспросил Лапидус.
— Столько денег! — вздохнула брюнетка и вдруг резко повернула руль.
— Куда это мы? — спросил Лапидус.
— С глаз долой, — сказала Эвелина, съезжая на малоприметную боковую дорогу.
Лапидус закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.
«Что, Лапидус, — поинтересовался все тот же женский голос из приемника, — доволен началом дня?»
— Нет! — ответил Лапидус, потом помолчал секунду и добавил: — Абсолютно недоволен!
— С кем это ты? — спросила Эвелина.
— Не знаю, — честно ответил Лапидус, — меня спрашивают, я отвечаю, ты вот отвечаешь, когда тебя спрашивают?
— Когда как, — сказала Эвелина, закуривая очередную сигарету.
— Тогда ответь, — тихо проговорил Лапидус, — кто это был?
— Где был? — переспросила Эвелина.
— Ну, кто стрелял… — уточнил свой вопрос Лапидус.
— По кому стрелял? — Эвелина опять сняла очки и посмотрела на Лапидуса.
— Ну, — сказал Лапидус, — мы ехали ведь…
— Ехали…
— И по нам стали стрелять…
